Снаряды.

Пролог

В первую очередь я хочу сказать спасибо всем тем, кто дал мне идеи создания этой заметки, сами того не зная. Всем тем, кто вдохновил писать, и тем, кто вселял уверенность во мне. Я хочу особенно поблагодарить людей, которые, не смотря на всех тех тараканов у меня в голове, остаются со мной.

Эта заметка особенна тем, что она никому не посвящается. Многие из вас знают, что все предыдущие заметки автобиографические, в той или иной мере они касаются тех людей, что были в тот момент жизни. В этой заметки у героев нет дубликатов в реальной жизни. Наверное, поэтому она и получилась такой, какая она есть: откровенной, трудной, с множеством смыслов. Наверное, за это я ее так полюбила.

Снаряды

Внезапно стало холодно. Поезд взошел на мост и продолжил свой путь над зимним Рейном. В моей душе рассыпались осколки прошлого, как будто ребёнок нечаянно уронил стеклянную новогоднюю игрушку и в безмолвии стоит над ней. Последние куски стекла упали на пол и их больше не слышно. Я склоняюсь над ребенком, но он меня не замечает. Я так и остаюсь стоять там, третья, лишняя. И в воздухе нарастает страх, за себя, за все разбитое, что осталось под ногами, за ребенка, чьи слезы имеют температуру 37 градусов. Хочется бежать, срываюсь с места и перед глазами вспышка света. В ту ночь он заказал меня достаточно дорого. Я никогда прежде его не видела в нашей гостинице, что было большой редкостью. Он ничего не говорил, не объяснял и не давал указаний. Комната была в темных тонах, номер-люкс, в котором, кажется, мало кто бывал. Темно-зеленые стены, черный потолок создавали свою атмосферу, белая свежая постель создавала впечатление иллюзорности происходящего. Внезапно комнату наполнила музыка: французский певец исполнял английскую композицию  под названием "Rise". Мы по-прежнему молчали, когда он подошел и начал истошно целовать мои губы. Холодная стена обжигала лопатки, бедра, его горячие ладони скользили ниже, удаляя препятствия с пути. Он начал вести меня в ритм музыки, шаг за шагом, заставляя бедра двигаться в такт песни, пока мои голени не соприкоснулись с холодной постелью, от которой режущая боль пронзила внутренности, тысячи ножей вошло под кожу, точно тебя голую бросили в свежевыпавший снег. Смотря в глаза он толчком вошел в меня, из колонок лилось : you're just a ghost and I'm real. Своим взглядом он касался души, тогда как членом - лишь матки. Все смешалось внутри и плыло перед глазами, тогда как он не отрывал орущего взгляда от моих глаз. Я схватила его за руку, боялась падать туда, в эту дыру, наполненную призраками других. Его мышцы напряглись и теплота начала заполнять то, что давно дрожало. Этого было не достаточно. Толчки продолжились, железнодорожные колеи давно были в аварийном состоянии. Пронзающий взгляд мучил, душил, я задыхалась, он не останавливался. Я его знала. Видела. Откуда? Закрыв глаза, жизнь разлагалась по кусочкам, как давно похороненный труп. Я искала в этих клетках его - находила других. Мелькавшие, нечеткие контуры рассыпались в порох, который опять приходилось поджигать, чтобы забыть то, что так давно уже не болит, просто иногда душит, чаще всего по ночам. Но его нигде не было. Запускаю руку в его волосы. Сжимаю в кулак. Он делает резкий толчок. Открываю глаза, чувствую, как он вдыхает запах волос. Чувствую его отчаянье, боль, толчок, еще один. Резко, глубоко. Сжимаю кулак сильнее и...плачу? Не может быть, нет, не может. Чувствую, как слеза сползает вниз, падает на его мочку. Он врывается еще сильнее, натягивая волосы на моем затылке. Чувствую что-то теплое у себя на шее. Мои слезы? Не могу заставить себя смотреть на него, знаю, что он не отрывает взгляда. Болит.

Замерев, он опускается ко мне и начинает целовать, проникая языком глубоко внутрь, целует, будто он нашел потерянное. Чувствую его пульсацию внизу живота. И обнимаю его, обнимаю. Целует. Уже нежнее. Я проваливаюсь в темноту, чувствуя его тепло. Внезапно поезд остановился. Холодный осенний воздух касается моих волос, раздувает их, сразу за остановкой - поле. Еще красное от неотмытой крови солдат. Надеваю пальто, накидываю шаль. В руках пусто, да и что нести, если все внутри?
Огибаю остановку и спускаюсь к сырой земле. Смотрю, как ноги проваливаются в темноту, прямо как я сама. Подняв голову, вижу силуэт мужчины, что приближается. Война же. Почему не на фронте? Молодой. Выхватываю цвет глаз, их форму. Вспоминаю знакомые очертания рук.  Он приближается, скорее, я медлю, потом срываюсь с места и бегу. К нему. "Соня! Стой!", - слышу все в том же влажном осеннем воздухе.
Тишина, оглушительная, громкая. Успеваю поднять голову и вижу все те же, полны отчаяньем и болью глаза, читаю по губам его "нет!". Протяжное, громкое, беззвучное "нет". И разлетаюсь 
осколками на холодную мокрую землю.